Бароны и баронессы - Страница 27

Ему бы так хотелось, чтобы горечь пережитого покинула его. Но на это нужно время. У него оставался вопрос к Джинне: почему она, узнав о своей беременности, не сообщила ему об этом? Он еще не был помолвлен с Ким, но, если бы и был, разорвал бы помолвку и женился бы на Джинне. Наконец решившись, он спросил Джинну. Ее ответ поразил его: она боялась, что он отнимет у нее ребенка.

– Как ты могла даже подумать такое?

– Я боялась тебя, боялась твоей семьи. Почему ты все время обвиняешь меня?

Это печальная правда, он обвинял ее.

Что касается Ким, она была очень несчастна после разрыва помолвки. И сейчас вновь чувствовала себя ужасно. Она верила – и Джоселин убеждала ее в этом, – что время пройдет и все наладится. А сейчас Кэл знакомил всех с предметом своей давней страсти, которая к нему вернулась. Да еще и с готовым наследником, по словам Джоселин – вылитым Кэлом. В одно мгновение человек, с которым Ким почти всю жизнь связывала свое будущее, Кэлвин Маккендрик, оказался для нее потерянным. Она перестала существовать для него. Встретившись, он смотрел на нее так, как смотрят на чужих. Но, знакомясь с этой женщиной, которая украла ее любовь, Ким нашла в себе силы произнести:

– Надеюсь, мы подружимся, Джинна. Желаю счастья вам обоим.

– Это твоя бывшая невеста? – спокойно спросила Джинна, когда Ким отошла.

– Она все еще любит тебя, – ее голос звучал грустно, она хорошо знала, что такое боль потери.

Кэла это не тронуло. Он искал кого-то, с кем хотел познакомить Джинну.

– Ким встретит хорошего парня и будет счастлива. Она и так потеряла слишком много времени на меня, – сказал он.

Сначала Ким должна забыть тебя, подумала Джинна. Нет, они никогда не станут друзьями с Ким. Какое счастье, что есть Мередит. Замечательный человек, умный, тонкий и добрый. Их дружба крепнет день ото дня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Часам к пяти участники похорон покинули станцию – на самолетах, вертолетах, грузовиках, автобусах и прочем четырехколесном транспорте. Кэтрин и Сара тоже уехали. Перед этим они несколько часов беседовали со Стивом обо всем: об ужасной трагедии, унесшей жизни их отца и брата, о семейных делах, о его и их жизни. То, что Стив оказался в семье, не уменьшало для сестер боль утраты, но было само по себе радостью. Он вызывал большую симпатию. К тому же они понимали, что он возьмет на себя управление Эврокой и остальными станциями, а это для них огромное облегчение.

– Бог знает, что было бы, не приведи тебя Судьба в лоно семьи, – сказала Кэтрин.

У каждой из сестер было по две дочери, к которым они торопились вернуться. Они не взяли дочерей на похороны их деда и дяди, чтобы не прерывать школьных занятий, но, по правде говоря, погибшие не слишком интересовались ими, ведь они девочки. Печальный жизненный факт, и Мередит говорила об этом: некоторые отцы видят мало пользы от дочерей.

– К счастью, наших дочерей отцы обожают, – сказала Кэтрин.

– Мне бы хотелось познакомиться с вашими семьями при первой же возможности, – искренне сказал Стив.

– О, они полюбят тебя, – сказала Сара, смахивая навернувшуюся слезу.

Мередит и Стив, проводив сестер, вернулись в опустевший дом в полной тишине. Им очень непросто было вдвоем. Они, можно сказать, ходили на цыпочках, чтобы не открыть своих сердец и не обидеть другого. Удивительно, как любящие люди могут мучить друг друга из страха натолкнуться на равнодушие. Какая это мука – любовь.

Мередит остановилась у балюстрады и засмотрелась вдаль. Над ней было раскаленное добела небо с гигантскими перьями штормовых туч немыслимых цветов: пурпурного, фиолетового, цвета индиго, черного с полосками серебра. Сквозь тучи пробивались лучи солнца. Это было фантастическое зрелище в сочетании с пирамидами ярко-красного песка, которые окружали станцию с севера и юго-востока. На горизонте разыгрывал свои трюки мираж. Силуэты высоких тонких деревьев, лагуны со свежей прохладной водой в тени пышных пальм, суетящиеся люди. Из-за миражей в давние годы освоения Австралии погибало множество людей. Если им везло, они встречали племя аборигенов, которые знали дорогу из пустынь, знали, где есть вода, и всегда охотно помогали встречным. Ей было известно о многих пионерах, жизнь которых спасли аборигены. И ее семью в том числе.

Дом, в котором последние годы жил только Гевин Ланкастер со своим сыном Брэдом, производил странное впечатление. В его архитектуре английский ампир сочетался с викторианским стилем. Внутри были просторные комнаты с правильными пропорциями. Но дом явно нуждался в ремонте и в том, чтобы его любили, чтобы им интересовались. Тогда он производил бы благоприятное впечатление, в нем появилась бы аура. А пока он пугал своей заброшенностью.

– Скажи мне, наконец, что я здесь делаю? – спросила Мередит у Стива, когда он завел ее внутрь.

– Это же очевидно – составляешь мне компанию, иначе ты бы уехала с семьей.

Стив, как и всю предшествующую неделю, двигался словно во сне. Они шли по огромному пустому и неуютному дому. Мередит затаила обиду на Стива, она была здесь с ним совершенно одна, поэтому предприняла некоторые шаги для своей защиты. Они вошли в гостиную.

– Итак, дом в Эвроке, здесь жил мой отец. Довольно мрачный старый дом, да? Не удивлюсь, если здесь есть привидения, – он оглядывался вокруг себя.

– Да, и в нем жуткий холод, – кивнула она, содрогнувшись.

– Нет женщины. Не чувствуется прикосновения женской руки. Когда умерла его жена?

– Думаю, лет двадцать назад. Твои сестры вышли замуж в очень раннем возрасте, – Мередит знала истории семей.