Бароны и баронессы - Страница 2

Северная территория по-прежнему была земным раем. Здесь у Кэла всегда возникало мистическое чувство единения с природой, он твердо верил, что это наследие древней культуры аборигенов. Кусок земли с бесчисленными пещерами, естественными котлованами и каменными карнизами как будто был природной галереей искусств. На скалах сохранились рисунки аборигенов. Маккендрики умели ценить эти рукотворные сокровища, которые они получили вместе с землей, давным-давно приобретенной ими.

Кэл страстно любил эту покрытую зеленым ковром землю, которой издавна владели его предки, на которой он вырос. Он считал, что мог бы быть настоящим язычником – так крепки его связи с природой. Он почти как абориген знал места с особенно сильной энергетикой, знал сакральные монументы из каменного песчаника, знал спрятавшиеся в зарослях лагуны и озера, заросшие водяными лилиями всех цветов. Знал тропы крокодилов на Территории и не обходил их стороной. Крокодилы – не трогай их, и они тебя не тронут.

Именно здесь, где он находился в данный момент, в 1860 году его прапрапрадед, выходец из Шотландии, основал фамильное владение. Тогда Маккендрики пустили здесь корни и, разумно используя земли, сильно упрочили свое положение, став одной из самых влиятельных семей в стране.

Часам к пяти Кэл, намаявшись от многочасовой езды в седле, устав от жары и проголодавшись, направился к усадьбе. Отец Кэла, Эвен, постепенно передавал сыну бразды правления огромными семейными владениями. В этом году Эвен почти совсем отошел от дел. Такие гигантские имения называются в Австралии станциями. Станции бывают коровьими, овечьими или смешанными, а владеющие ими семьи обычно называют баронами – соответственно коровьими или овечьими. Все мужчины в роду Маккендрик были прекрасными скотоводами.

Кэл нашел родителей и вдовствующего дядю Эдварда – брата его отца, который жил с ними, – в библиотеке за джином с тоником и разговором о лошадях. Эта тема была неиссякаема в их семье. Все так обрадовались появлению Кэла, будто он вернулся из опасного путешествия на Южный полюс.

– О, это ты, дорогой! – воскликнула его мать, Джоселин, протянув ему руки.

Кэл подошел и обнял ее за плечи. Его мать, изумительно красивая женщина, была прекрасной женой, отличной хозяйкой Коронационных Холмов. Но назвать ее хорошей матерью было трудно – она обожала Кэла, своего сына, но уделяла значительно меньше тепла и внимания дочери Мередит, младшей сестре Кэла.

– Скажи ему, сын, – отец сразу же втянул Кэла в свой спор с Эдвардом.

У всех Маккендриков была страсть к лошадям. На Коронационных Холмах, названных в честь британской королевы Виктории, уделяли огромное внимание выращиванию и тренингу скаковых лошадей. И не только для традиционных во всем мире скачек, родео и конкура, но и для скачек по заросшей кустарником местности, очень популярных на всех окраинных территориях Австралии. Кэл подтвердил правоту отца в споре, улыбнувшись своему деликатному дяде:

– Прости, дядя Эд.

Эдвард внешне был очень похож на своего старшего брата Эвена, но по характеру значительно тоньше, мягче и деликатней. Образован он был существенно лучше, чем Эвен.

– Как ты вовремя, Кэл. Помог мне в споре. Холодного пива хочешь? Ты ведь не любишь джин с тоником, – Эвен был очень доволен победой над братом.

– Пойду приму душ.

– Ты уволил молодого Флетчера?

– Я дал ему шанс. Он молод, урок пойдет ему на пользу.

– Ладно, – отец тряхнул красивой головой. А раньше он бы рявкнул: «Ты не хозяин Коронационных Холмов!»

Сейчас фактически хозяин. И это его наследство. Кэл обвел глазами библиотеку. Ценнейшая книжная коллекция: литература и история, древние и современные книги, мифология, наука, редкие старинные карты, фамильные документы, колониальная история. Нужно бы систематизировать все по разделам, сделать каталоги. Когда у него дойдут до этого руки, он наймет высококвалифицированного человека для такой сложной и трудоемкой работы. Жаль, но, ни дедушки и бабушки, ни родители не занимались этим. Дядя Эдвард мог бы помочь, он человек начитанный, сведущий во многих областях культуры. После смерти жены от рака он жил в их семье уже десять лет.

У Кэла жены не было. Не было женщины, которая делила бы с ним жизнь с ее тяготами и радостями. Родители прочили ему в жены Ким Харрисон. Пару лет назад даже состоялась их помолвка, не слишком афишируемая. Кэл так и не понял, как он это допустил. Конечно, Джоселин, его мать, очень старалась устроить их помолвку. Но по отношению к нему это было неправильно, да и Ким заслуживала лучшего. Помолвка продлилась шесть месяцев. Шесть месяцев он безрезультатно боролся с собой, со своими воспоминаниями, с болью души и тела. Со страстью к женщине, которая предала его. Каждое слово любви, слетавшее с ее прекрасных уст, было ложью.

Как он мог быть таким слепым? Таким наивным дураком в двадцать пять лет? Кэл был одним из самых завидных холостяков страны, и он знал это. Женские журналы постоянно печатали его имя в своих списках и фотографию на обложках. Но у него с тех пор не было ни одной сколько-нибудь серьезной привязанности. Несколько ни к чему не обязывающих приключений, без чувств и без боли, – и все. Нет, это неправда, что возможен безопасный секс. Кто-нибудь непременно страдает, кто-то оскорблен. Он ожесточенно сражался со своими воспоминаниями, но до победы над ними еще очень далеко.

Ким он знал с детства. Однако принадлежность к одному кругу, тесные семейные связи – этого ведь недостаточно. Для него, во всяком случае. В их отношениях не было страсти. Настоящей. Дикой и восхитительной. Чувств, которые возносят тебя на небо, роняют в ад, а затем ты вновь паришь.